Предисловие куратора

Рауль Меэль, родившийся в 1941 году и получивший множество международных наград начиная с семидесятых, осознал себя как художник в конце 1960-х годов и с тех пор активно работает как с изображением, так и со словом, как скульптор и художник-перформансист. В его методах работы и создания образов наблюдается сходство с музыкальным творчеством. На выставке в Доме искусства Меэль представлен двумя подборками работ в жанре, именуемом «конкретной поэзией», это составленные из слов изображения, созданные по мотивам отрывков из «Песни Песней» Соломона и произведения «Они наши. Молитвы» («Nemad meie. Palved»). В них он представляет визуальные соответствия ветхозаветным песнопениям Соломона и выделяет в тексте названия исправительно-трудовых лагерей, описанных в «Архипелаге ГУЛАГ» Александра Солженицына, привлекая их в качестве молчаливых свидетелей противоречивости человеческой жизни. Обе серии изображений (2008-2010 и 1987-2018 соответственно) появились в нескольких версиях, в том числе в переплете.

«Я думаю, что человек, листающий мой молитвенник, рассматривающий и читающий тексты-образы, сможет под их влиянием вновь остро ощутить безумное и бессмысленное преступление гигантского ГУЛАГа, все еще ужасающую, неизбывную вину за этот безграничный грех. Задача искупления несправедливости и мучений тех, кто там пострадал, и сегодня стоит перед людьми, способными к сопереживанию. Зло творилось не только в ГУЛАГе. Все беды, страдания и искупление — все они наши, наши, наши…» — пишет Меэль в тексте, сопровождающем его издание о ГУЛАГе. Сегодня седовласый мудрец, художник Рауль Меэль, сопровождает выставку «Песнь песней» словами апостола Павла: «А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше!» (1 Коринфянам 13:13).

Одержимость темой Холокоста Кшиштофа Пиетки, родившегося в Освенциме в 1990 году и окончившего Академию художеств в Катовице по специальности живопись, сравнима с творческой одержимостью Рауля Меэля. «На мое восприятие реальности огромное влияние оказала конкретная местность, где я жил в детстве и продолжаю жить сегодня. /…/ Однажды мы отправились в Бжезинку, на поле, которое располагалось примерно в 200 метрах от Ворот смерти в Биркенау, и всего в 15 метрах от сторожевой вышки СС и лагерной ограды из колючей проволоки. Так я впервые увидел лагерь Биркенау вблизи», — рассказывает он. Мне, маленькому мальчику, корпуса бывшего лагеря казались похожими на крепость. /…/ Я не понимал тогда, где я живу. Только в 2010 году, когда мне исполнилось 20, я начал регулярно приходить сюда, в бывший концлагерь Биркенау. Я изучал территорию лагеря по фотографиям союзников, сделанным с самолета в 1944 году. Снимки отображали всю инфраструктуру фабрики смерти, и на них был виден мой дом. Это стало огромным потрясением для меня».

Кшиштоф использует преимущественно четкие контуры и яркие цвета, его картины лаконичны и могут показаться простыми. Однако ни один оттенок не остался несмешанным, а яркость цвета извергается словно из бурлящего колодца, заливая цветы, – многочисленные в этой экспозиции – и от этого они начинают напоминать живую кровь и кости. Нельзя не упомянуть о невероятной работоспособности художника. «Живопись для меня – это своего рода терапия. Это вся моя жизнь, я написал более 800 картин за 13 лет», – пишет Кшиштоф в своем портфолио.

На сосуществовании и нередком переплетении добра и зла, прекрасного и уродливого, ужасающего и величественного, которые, несмотря на все различия в возрасте, степени признания и способах создания произведений рассматривают оба художника – и Рауль Меэль, и Кшиштоф Пиетка, строится основная ось выставки «Песнь песней».