Tamara Luuk

Текст куратора

Эви Тихеметс и Аугуст Кюннапу — «Счастье и всё остальное»

«Счастье и всё остальное» (эст. Õnn ja kõik ülejäänu) — это совместная выставка Эви Тихеметс и Аугуста Кюннапу, которая с 6 мая будет открыта в Таллиннской городской галерее.

Тихеметс имеет художественное образование и является мастером своего дела, который с волей мечтателя время от времени ворошит свой ящик с инструментами. Кюннапу — профессиональный примитивист, который с изумительной последовательностью с помощью своих грез изображает явления реального мира.

Эви Тихеметс застала тот период, который в нашей истории искусства называется «золотые шестидесятые». Уже в конце 1950-х годов она со своим маленьким форматом привнесла в живописное творчество свободу формы и обобщение, которое пыталось нагнать прервавшееся развитие нашего искусства и догнать развитие мирового искусства после Второй мировой войны. Хотя она выучилась на художника-графика и прошла советскую реалистическую школу, без протеста и распространенного недооценивания, она относилась к этому как к жизненному уроку и сама по себе экспериментировала именно в техниках живописи. В период Хрущевской оттепели она творила наряду с такими художниками как Пеэтер Улас, Херальд Ээльма, Ренальдо Веэбер и Юри Пальм, которые были немного моложе ее. Однако она оставалась незаметной за их по-мужски мощным новаторством, а также за творчеством Виве Толли, которая была чуть старше ее, и последовавшей примечательной плеяды художниц-графиков. Мне кажется, что она была более близка к руководителю своей дипломной работы художнику графику Ало Хойдре, который успешно занимался также живописью, и с к первоклассному графику, Кальо Пыллу, который имел образование художника по стеклу, а не к чувствительным и преимущественно лиричным художницам-графикам.

Аугуст Кюннапу творит тоже в определенном смысле между поколениями, и он тоже всегда был свободным художником. В другое время, с другой склонностью и траекторией формирования. Аналогично своим родителям, он начал изучать гуманитарные науки и архитектуру, но в начале 2000 года полностью посвятил себя живописи. Он появился в эстонском искусстве как долгожданный «настоящий примитивист», и, будучи самоучкой, встал в один ряд с прошедшим официальное обучение в студии живописи Лембитом Сарапуу (кстати, сверстником Эви Тихеметс) — не поддающимся классификации самобытному художнику. Вскоре знатоки, которые поначалу приветствовали Аугуста как вундеркинда, остыли по отношению к нему, как это часто бывает, и через какое-то время стало мало слышно о его развитии как художника. Его изначально сформировавшийся стиль не давал повода ставить какие-то временные отметки и описывать существенные личностные изменения. Однако его радостные снимки из жизни до сих пор заражают своей жизнерадостностью, а в его фан-клубе по-прежнему много членов.

О том, что отличается. Об остальном

Количество выставок Эви Тихеметс и положительных отзывов о них очень велико. О ее творчестве составлены каталоги, сняты фильмы и написаны статьи. Развитие Эви как художницы синхронно современным и прошлым стилевым направлениям. Она училась работать почти во всех жанрах искусства: портреты, пейзажи, натюрморты, реалистические и абстрактные композиции. Аугуст делает то, что любит и чему доверяет, так, как чувствует и умеет. Натюрморты и пейзажи его не интересуют — он полностью концентрируется на человеке, мире культуры и искусства: «Круг тем, интересующих меня в изобразительном искусстве, аналогичен кругу тем, интересующих меня в реальной жизни: врачевание, кинематография, литература, музыка, спорт, архитектура».¹ Свой характер работы он описывает так: «Например, мой процесс рисования совершенно спонтанен: цветовая гамма и композиция зависят от текущего состояния, я никогда не знаю заранее, каким будет конечный результат».²

Эви, в противоположность Аугусту, в работе максимально контролирует свои действия. Свои произведения она характеризует так: «Одной из сквозных тем моего творчества мир, находящийся под угрозой. Не столько в контексте природной среды, сколько в контексте отношения человека к жизни и ее базовым ценностям, которое, разумеется, оказывает влияние и на среду. Второй важной темой является призыв memento (в пер. «помни») — призыв осмыслить огромное количество невинных жертв в современной истории».³ Оба художника используют обыденные термины, и их предметы изображения рождаются из славных или не очень славных будней, но отношение, которое выражается в их настрое, разное. «Кюннапу безразличны политика, экономический рост или спад, равноправие и т. д. … Кюннапу живет сегодняшним днем, но его душа созвучна с былым»,⁴ — пишет Маре Йоонсалу.

На самом деле, большинство тем, с которыми работает Аугуст, связана с воспоминаниями из детства. В своей ностальгии он мягок и деликатен и редко выражает свое расположение напрямую. В произведениях Эви Тихеметс, несмотря на ее продолжительную творческую карьеру, нет ни капли ностальгии — она сама и ее творчество живут полностью в настоящем. «В своих картинах я стараюсь описывать мир таким, каков он есть, не приукрашивая его и не делая его более ужасным», — говорит Аугуст⁵, но вместе с тем он с удовольствием использует такие лаконичные, абстрактные и тяжеловесные выражения как, например, «духовность», «космическая энергия», «вечный» и «вековечный».

Эви по натуре намного ближе связана с сельской жизнью, она лучше чувствует природу, что не мешает ей быть страстным любителем литературы и внимательно наблюдать за процессами, происходящими в жизни и искусстве. Чистая эмоция исключена в графике, требующей продолжительной ручной работы и способности предвидеть, зато Эви может делать все, что угодно, ее композиции, цветовая палитра и сочетание образов безошибочны и выполнены профессионально, а ведь этой художнице уже почти 90 лет! Она отбирает из явлений жизни крупные образы и вневременные обобщения для своих графических листов, словно отделяет сливки от молока.

Обобщение Аугуста заключается в artist statement — в четко сформулированнoй позиции художника, a eго картины отражают жизнь, не делая обобщений. Можно подумать, что в этом тоже проявляется неизбежное различие поколений. Но когда Аугуст говорит «вечный» или «крупный простой образ», его поколение, как правило, не использует такие термины, а в критику они возвращаются только сейчас и потихоньку. Эви всю жизнь была прагматиком — и в жизни, и в искусстве, и в слове, а Аугуст — специалист-мечтатель во всех этих сферах. В отличие от Эви, он разбирается в медиасредствах и умеет ими пользоваться. Эви охотнее работает в ручную, с пластинами или камнями и строит свою работу на логике развития графического образа, а Аугуст строит на базе кино или фотокадров.

Творчество Эви старается шагать в ногу со временем на ее работы заметное влияние оказали например Херальд Ээльма, Пеэтер Улас, Велло Винн, Рауль Меэль. Часто она располагает свои картины в выставочном зале в виде продуманной инсталляции. Несмотря на то, что пик расцвета графики давно миновал и традиционные графические техники теряют свое значение, Эви Тихеметс проходит кульминацию своего творчества, она вновь и вновь выдувает из пепла художественное пламя, удивляя зрителей переменами, которые невозможно описать, не углубившись в нюансы их исполнения. На задних планах и в фактурах ее работ отражены красота всего процесса работы.

Творчество Аугуста с точки зрения развития формы проанализировала только Эльнара Тайдре, и то на примере ранних картин: «Его стилю изображения присущи схематичность и определенная стилизация, обобщение — он сам утверждает, что смотрит «на мир и на людей как на образы». /…/ Он обращает большое количество внимания на цвет, и ведущую роль в его работах играет колорит. /…/ Для деталей характерно пятнистое решение: на полотно отдельно нанесены мазки кистью, которыми Кюннапу с удовольствием заполняет разные поверхности — от архитектурных элементов до одежды героев. /…/ Этот прием создает интенсивное пространственное впечатление с вибрирующими поверхностями и передает эмоциональное состояние сцены. /…/ Он изображает то, во что верит сам, и эта искренняя убежденность, в сочетании с внимательным наблюдением и хорошим навыком рисования, всегда работает безотказно. Мир Аугуста Кюннапу местами инфантилен, сумасброден и глуповат, но всегда симпатичен и жизнерадостен».⁶

Так и получается: игривость Эви Тихеметс выражается в использовании соответствующей техники и красочной образности, а Аугуст выражает себя через проявление детской непосредственности. Аугуст говорит: «В хорошем произведении искусства должны присутствовать в равной мере сердце, руки и глаза, как считали древние китайцы. Пусть мозг занимается прочими делами!».⁷ Эви берет китайскую игру «Танграм» и смотрит, что можно изобразить с помощью представленных в ней фигур.⁸ Она проверяет как детали, так и целое, выходит за рамки привычного использования своего материала, и дает повод написать о себе следующее: «Абстрактные композиции Эви Тихеметс скорее аналитические, нежели импульсивные. /…/ Ее справедливо называют интеллектуальной созидательницей. /…/ Вместе с тем отмечено, что в ее лучших работах наряду с интеллектуальностью присутствуют какая-то непритворная простота и смущенная нежность».⁹

Сводя характеристику произведения искусства к теме и исполнению, можно сказать, что для Аугуста главное значение имеют, бесспорно, темы, а для Эви — исполнение.

О счастье, которое объединяет

Кажется, словно для Аугуста, который последовательно изображает мир и доверяет ему, счастье идет снаружи внутрь, а для Эви, которая демонстрирует художественный процесс изнутри, — изнутри наружу, однако такое заключение не совсем соответствует действительности. Эви «поет» об изменчивом времени, а Аугуст — по-детски о своей вере и своих предпочтениях. Достижение синхронности с ожиданиями внешнего времени является условием его признания, однако ничуть не влияет на его творчество.

Оба художника регулярно работают в устоявшемся ритме, что характеризует знание профессии и жизненные выборы. Эви непрерывно меняется: благодаря постоянному развитию однажды изученного она приобрела навык отклоняться от правил, которые ей известны; она использует их в своих композициях, свободно играющих с формами, или в сильно обобщенных драматических и фактурных образах.

Говорить о развитии формы в творчестве Аугуста не приходится. Точнее, это было бы формально и малозначительно при той изумительной яркой страстности, с которой он наполняет поверхности, образующие фигуры. Это не образы, а фигуры вместе с атрибутами их рабочего пространства, из которых состоят удавшиеся и не очень удавшиеся картины Аугуста. Мир вдохновляет его таким, каким он кажется, и мира, которому Аугуст сопереживает, достаточно много для того, чтобы наполнить дело жизни одного художника. По темам.

У Эви тоже есть яркие и тусклые, малосодержательные и насыщенные работы. С возрастом ей удается все более находчиво применять остатки своих сил и учитывать расширяющиеся ограничения; при необходимости она даже смогла бы сыграть на одной оставшейся скрипичной струне. Она режет старые отпечатки на кусочки и безошибочно складывает их в новых сочетаниях, как сейчас, или делает печать, как раньше.¹⁰

Уверенность в себе, своенравность и наполненность Эви силой природы сильно контрастируют с субтильностью Аугуста, его абсолютной уязвимостью в культуре. Однако хотя Аугуст творит доверяя тому, что есть, а Эви — выращивает форму будующего произведения, и хотя Аугусту удается, а у Эви образуется, итоговое произведение искусства делает обоих счастливыми в равной степени. Жизнь — то, что образует остальное — вдохновляет их своим трагизмом, красотой и радостью. Они выполняют свой долг перед жизнью и искусством спокойно и без метаний. Аугуст со свойственным примитивистам настроем «максимально хорошо и четко», а Эви как профессионал, который умеет распоряжаться возможностями своей профессии. Иначе, как и должно быть, свободно следуя своему призванию.

Чуть не забыла, что к 100-летнему юбилею Эстонской Республики Эви создала цветную литографическую картину «Счастье» (эст. Õnn). Особую силу обобщения изображенному на этой картине светлому пейзажу придает короткое слово, состоящее из трех букв. Это своеобразная отсылка к букве õ и Отто Вильгельму Мазингу. Эви Тихеметс: «Возникла идея сделать одну работу. Речь шла о простом /…/ эстонском пейзаже и одной эстонской букве на нем… /…/ Я слушала Vikerraadio. Там рассказывали про букву õ… /…/ Я просто подумала, почему бы не добавить одно короткое слово «счастье» к этой природе. В старинной эстонской письменности буквы õ не было, тогда использовались буквы ö и o. За букву õ мы должны быть благодарны Отто Вильгельму Мазингу. Спасибо».¹¹

Вот так просто пришло это «счастье», так же просто и естественно как «Барышня с мячиком» (эст. Preili palliga) или «У фонтана» (эст. Purskkaevu ääres) Аугуста Кюннапу.

Название совместной выставки Эви Тихеметс и Аугуста Кюннапу «Счастье и всё остальное» появилось как само собой разумеющееся. Оно достаточно красивое и всеобъемлющее для того, чтобы описать стили жизни двух родившихся в счастливой рубашке художников с относительно большой разницей в возрасте, а также различия в их свободе и таланте. Ведь если есть счастье, то есть и всё остальное.

Тамара Луук

… … 1979

…
…
1979