Лестница Иакова

В одном зале с видео о молодом человеке, декламирующем имена персонажей Ветхого завета и их возраст, Золотко представляет еще одну библейскую историю – на этот раз в серии фотографий и настенном тексте. История рассказывает о послепотопном праотце Иакове. О том самом, который обманом выманил у отца Исаака право первородства и боролся с Господом, требуя от него благословения. В настенном тексте Золотко сосредоточился на сне молодого Иакова, в котором ему привиделись небесная лестница с ангелами и Господь, подтверждающий свою благосклонность. В серии фотографий Золотко продолжает противостоять библейскому тексту: молодой симпатичный белый мужчина рубит топором лестницу – символическую связь, соединяющую небо и землю. До тех пор, пока лестницы как таковой больше не станет. Завершающая выставку видео- и фотоинсталляция является, вероятно, самой прямолинейной работой Евгения Золотко с ветхозаветными отсылками, которая для знающего Библию зрителя является далеко не завершенной, ведь ему известно, что ветхозаветные люди были весьма противоречивыми и грешными, а Господь, пути которого неисповедимы, еще не раз подтвердит свою благосклонность Иакову и его потомкам. Источник, из которого черпает Золотко, равнодушной к религии современности может показаться архаичным и пафосным, однако особое умение художника связать его с историями живущих рядом с нами людей сообщает этим библейским нарративам убедительную эпическую глубину. Это весьма непосредственно создает некую связь с художниками Принцхорна, для которых религия была неотъемлемой частью жизни, чувства вины и надежды. В обоих случаях выяснение отношений с Богом стоит превыше темы общественной ответственности. «Я вижу надежду в том, что если мы замолчим и не сможем ничего сказать и сделать, и у нас не будет социальных отношений, то надежда будет там, за рубежом. Там, где у нас ничего нет, может быть надежда, но это сложно объяснить, поскольку это за гранью, за пределами нашего пузыря социального общения», — говорит Золотко. «Утихание» — слово, которое использовалось для описания воздействия работ Евгения Золотко, весьма точно выражает невыносимую тяжесть тишины, сопровождающей эти произведения.