Текст куратора

Отправной точкой нынешней выставки стало предположение о том, что помыслив, вообразив себе социальную реальность как тело, мы сможем переосмыслить и связи между телом и обществом. Продолжающийся эпидемиологический, политический и экономический кризис радикально изменил практически каждую область нашей жизни, и эти изменения, в свою очередь, как по капиллярам, проникли в каждую часть «социального тела»[1]. На фоне разворачивающихся перед нами последствий кризиса мы становимся непосредственными свидетелями действия неравных властных отношений и иерархий по всему социальному телу, создающих паттерны боли и трудностей, которые еще долго будут давать о себе знать даже после окончания пандемии. В то же самое время, сегодня у нас, вероятно, есть возможность кардинально пересмотреть наши отношения со своим телом, а также с тем социальным телом, частью которого мы являемся.

В фокусе внимания художественной практики Олеси Качановской-Мюнд – микро-сцены из повседневной жизни, через которые согласуются и заново устанавливаются эти властные отношения, причем зачастую она рассматривает их через феминистскую оптику, анализируя личные взаимоотношения, идентичности и гендерную динамику дома, а также ежедневные ритуалы, управляющие суверенностью женщин и их тел. Она вскрывает «политику повседневности»[2] (Нэнси Фрейзер, Unruly Practices), стремясь расширить наше представление о кажущихся неизменными социальных делениях и подтолкнуть нас к их изменению.

Первая персональная выставка Качановской-Мюнд, которая пройдет в Таллиннской городской галерее, то есть в самом сердце общественной жизни эстонской столицы, станет органичным продолжением предыдущей работы художницы, мыслящей общество живым, дышащим и желающим, вожделеющим телом, которое приходит в движение через коллективное действие и которое потенциально способно оказать преобразующее влияние на сегодняшнее сознание, омраченное стагнацией и ограниченностью движения и перемещений. Социальные системы имеют значительное влияние на наши тела с точки зрения возможностей, которыми мы располагаем в зависимости от национальности и географии, наличия медицинской помощи и доступного в финансовом отношении жилья или пристанища, или с точки зрения того, как с нами обращаются правоохранительные органы в период общественных волнений. Это наблюдение делает социальное тело ключевым элементом в попытке ответить на вопросы, поставленные движением и стагнацией.

В своем выставочном проекте Олеся задается вопросом: «Как двигаться дальше, если само движение недоступно?» В начале кризиса призыв о необходимости держать социальную дистанцию, с которым правительства обращались к населению, казался странным и неудобным. Спустя несколько месяцев эта странность улетучилась. Мы привыкли к множественным телесным реальностям: тело в одиночестве, тела на безопасном расстоянии друг от друга, непослушные тела студентов, общающихся друг с другом лично, тела в очередях в супермаркете, тела на экране компьютера, тела работников служб жизнеобеспечения, которым воздают почести, тела протестующих на улицах, тела умерших. Мы стоим перед лицом будущего, в котором нет ни прикосновения, ни разглядывающего пристального взгляда, но есть продолжающиеся периоды изоляции и неопределенности.

Общественная травма подобная нынешней дает людям возможность испытать и перенести происходящее вместе, а не поодиночке, если только не хоронить пережитый нами опыт и продолжать делиться им. Для некоторых из нас экран компьютера или телефона стал темницей, а дом – отнюдь не убежище и не безопасное пространство. Изоляция может стать абсолютно разрушительной для каждого из нас, потому что мы скучаем по общению как глубокому и интимному, так и светски-поверхностному, которое укрепляет наше ощущение собственной ценности, места в обществе, в рабочем коллективе и в мире. Хотя локдаун в этом контексте оказался значительно короче, чем в других регионах, мы продолжаем жить в тревоге, страхе Другого и в ощущении географической изоляции. Во врем подготовительного периода работы над нынешней выставкой мы с Олесей вели долгий разговор о том, как искусство может стать уникальным инструментом для понимания травмы и способствовать индивидуальному и коллективному исцелению.

Эти наблюдения выходят на поверхность в перфомативных скульптурных инсталляциях Олеси. Она обнажает следы, оставленные внутри прошлыми и нынешними отношениями, интеракциями и ролями, приглашая зрителей определить самих себя внутри социального тела. Какое влияние оказывает на нас де-материализация тела и его заключение в четырех стенах, каким будет это влияние в дальнейшем? Работая над выставкой мы столкнулись с необходимостью преодолевать разделяющие нас государственные границы, когда Алексею Резенкову, одному из соратников Олеси в этом проекте, не удалось получить разрешение на въезд из Санкт-Петербурга в Эстонию для работы с Олесей над инсталляцией. Олесе и Алексею пришлось смириться с тем, что изначальный дизайн инсталляции не сможет быть реализован, и продолжить сотрудничество над проектом в контексте новой реальности, онлайн.

Тела всегда испытавали и испытывают на себе ограничительное действие социально-политических правил, оставляющих на них свои следы и отметины. Олеся рассматривает эти следу с феминистской точки зрения, помещая женское тело и разнообразный женский опыт (во множественном числе) в центр всех этих вопросов. Аудио-инсталляция пронизывает звуком все пространство экспозиции, наполняя его голосами Олеси и ее соратников: Алексея и Каролины. Все трое анализируют внутренний диалог и издают звуки, порожденные стремлением, порывом их тел к дискуссии. Аудио-инсталляция находится в диалоге со скульптурами, что создает визуальный алгоритм заточения и тех ограничений, с которыми мы сталкиваемся как социальное тело. Возможно ли найти способы развиваться, приспасабливаться к ограничениям или вовсе отбросить их все раз и навсегда, и личностно расти благодаря этому опыту? Хотя ограничения являются личными высказываниями главных действующих героев проекта, они отражают гендерные социальные нормы, представления и политическую реальность, которые требуют нашей покорности и определяют нашу субъектность и способность к действиям (agency).

Какие следы оставим мы после себя? При помощи интерактивной инсталляции в завершающей части экспозиции художница приглашает посетителей увидеть отметины открывающего проект перформанса, концепция которого была создана ею в сотрудничестве с Каролиной и Алексеем. Ориентируясь на эти следы, зритель может перешагнуть границу, отделяющую выставочное пространство от экспоната, и оставить свои собственные отметки на инсталляции Олеси. Мы считает эти следы и отметины, которые будут накапливаться на всем протяжении работы выставки, точками соприкосновения с другими ритмами, взаимодействием между телами, согласившимися искать способ пережить этот новый период и действовать заодно, хотя и осознавая общие для всех трудности.

Цитируя философа Ханну Арендт, ведущая американская феминистка, мыслительница и теоретик гендера Джудит Батлер заметила, что «Для Арендт, тело не помещено в пространство изначально, а вместе с другими порождает новое пространство. И созданное пространство как раз находится между теми, кто действует совместно».[3] По мере того, как наше общество охватывает пандемия, продолжается и борьба за фундаментальные способы выживания как тела, поддержанные в нашем мире.

В этот ключевой момент выставка приглашает зрителей критически исследовать превалирующие сегодня представления о том, как социальные, политические и экономические системы распределяют власть, и о способах переосмысления нашего отношения к другим внутри глубоко разделенного общества. Нам потребуется любая помощь для того, чтобы переформатировать наше отношение к собственному телу и к телам других людей, чтобы заново выстроить узы привязанности и заботы. Исследовательницы-феминистки[4]  давно говорят о том, что тело одновременно является социальным конструктом, который политически очерчен и сформирован практиками сдерживания и контроля. Политическое тело и политика тел, составляющих наш мир, должны быть трансформированы, и мы обязаны начать об этом думать прямо сейчас, в тот момент, когда наши тела все больше подвергаются не только изоляции, но и изощренному и постоянному досмотру и изучению.

[1] Foucault, Michel (1975). Discipline and Punish: the Birth of the Prison. Translated by Alan Shendan. New York: Random House, 1995.

[2] Fraser, Nancy. Unruly Practices: Power, Discourse, and Gender in Contemporary Social Theory. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1989.

[3] Butler, Judith. „Bodies in Alliance and the Politics of the Street“, in Notes Toward a Performative Theory of Assembly. Boston: Harvard University Press, 2015.

[4] Brown, Nadia and Sarah Allen Gershon. „Body politics“, in Politics, Groups and Identities, 5:1, 2017.